В огне непоколебимая

Я хотела бы рассказать об одном замечательном человеке, чья судьба невероятным образом впечатлила и затронула меня до глубины души. Это потомственная дворянка, графиня Мария Капнист, из рода поэта Василия Васильевича Капниста. Моя сестра замужем за ее родным внуком, так что можно сказать, что мы с ней родственники. Я расскажу историю ее нелегкой жизни и пусть всем нам она станет в назидание.
Но сначала небольшая предыстория.

На острове Занте в Ионическом море находятся руины первого родового замка Капнистов (Капниссос - по-гречески). Особенной храбростью и героизмом в боях с турками за независимость греческих островов отличался Стомателло Капниссос, которому был пожалован в 1702 году графский титул правителем Венецианской республики Алоизия Мачениги. Внук Стомателло, Пётр Христофорович воевал с турками на стороне российского императора Петра I, осел на Украине, и вскоре умер.
Его сын Василий, переписав свою фамилию на "Капнист". За боевые заслуги царица Елизавета "высочайше пожаловала" ему земли на Полтавщине. Там у него родилось шестеро сыновей, младший из которых, Василий Васильевич, стал великим украинским поэтом и драматургом.
Каждый из рода Капнистов имел много детей. Сыновья женились, дочери выходили замуж, отсюда их родственная связь с Апостолами, Голенищевыми-Кутузовыми, Гиршманами, Новиковыми, Гудим-Левковичами и многими другими известными фамилиями. Среди них есть род знаменитого запорожского атамана Ивана Дмитриевича Сирко. В 17 веке турки и татары называли его "урус-шайтаном". Из 55 великих битв он не проиграл ни одной. Спустя три столетия в Петербурге обвенчались граф Ростислав Ростиславович Капнист и прапраправнучка Ивана Сирко Анастасия Дмитриевна Байдак. 22 марта 1914 года родилась у них дочка Маша. Та самая Мария Капнист, о которой и пойдет речь.
Их семья жила  в шикарном доме на Английской набережной. В гости к Капнистам приходили самые известные и уважаемые петербуржцы, среди которых был и Фёдор Шаляпин, безумно влюблённый в Анастасию Дмитриевну. Она была очень красивой женщиной, знала восемнадцать языков, умела поддержать любой разговор, и певец не отходил от своей дамы, целовал ей руки и осыпал комплиментами. Обратил внимание Шаляпин и на ее юную дочь Марию. Он давал ей уроки вокала и хвалил её первую сценическую работу в домашнем спектакле.

В результате переворота 1917 года Капнисты переехали в Судак и в семь лет детство для Марии Ростиславовны закончилось.
"Когда появилась "чрезвычайка", - вспоминала Мария Ростиславовна, - было вывешено объявление: всем дворянам, титулованным особам прийти в ГПУ, иначе расстрел. Когда кто-то спросил отца - графа Ростислава Ростиславовича Капниста: "Ты пойдешь?" - он ответил: "Я не трус". "Я умоляю, папа, не ходи!". Он ушел. А у нас был такой круглый стол. И вот я помню стакан - вдруг сам разбился на мелкие кусочки, как будто кто-то его ударил. Поздно вечером папа вернулся, но на следующий день его забрали. Потом его расстреляли…..Три тысячи человек расстреляли за одну ночь. На горе Алчак. Никто не знает, что творилось в Крыму. Мы голодали ужасно. Мололи виноградные косточки... спаслись дельфиньим жиром - один рыбак поймал дельфина...".
Ростислав Ростиславович был расстрелян зимой 21-го года. Как и почти все крымские дворяне. Дом Капнистов был разрушен, а братьям и сестрам пришлось скрываться. Спустя несколько лет красный террор распространился на оставшихся в живых членов семей. Крымские татары, чтившие память графа Капниста, помогли его вдове и дочке Маше бежать из Судака в их национальной одежде.
В 16 лет Мария Капнист попала в Ленинград. Там она поступила в театральную студию Юрьева, а после её закрытия - в институт. Педагоги обещали ей большое будущее, разрешали выходить в массовках на профессиональной сцене. Но вскоре был убит Киров - близкий друг семьи Капнистов, и опять началась чистка. И в начале 1941 года "за антисоветскую пропаганду и агитацию" ей дали 8 лет, а отбывать срок пришлось все 15.
Сама Мария Ростиславовна о своей жизни в лагере рассказывала: "В один из лагерей Караганды - это место основали и обживали спецпереселенцы и мы, лагерники, - нас этапом пригнали ночью. Косы мои уже отрезали... Я уже хорошо знала цену ночным допросам, когда тебя или ослепляют и обжигают сверкающе-яркой лампой, или бросают в ледяную ванну. Знала, что бывает, когда тебя заприметит начальство... В женских лагерях были свои законы, может быть, ужаснее, чем в мужских.
В Карлаге я познакомилась с Анной Васильевной Темировой, невысокого роста, необычайно красивой женщиной - корнями из терских казаков. Мы подружились, и тогда я узнала, что она - жена Колчака. К моменту нашей встречи Темирова отсидела почти 18 лет. Анна была натура артистическая - лепила, рисовала. Вместе с ней ставили мы в бараке ночные спектакли. Женщины нас благодарили, и мы были благодарны всем, ибо это нас морально поддерживало. Мы делали саманные кирпичи. Сначала не выходило, а потом по 180 штук задень наловчились делать. Изнурительная работа в невыносимой жаре, воды чуть-чуть, в бараках ночью нестерпимо. Меня спасало, что мой друг Георгий Евгеньевич присылал посылки. Их появление было дивом, волшебной соломинкой жизни. Куда я ни попадала, как вездесущий дух он находил меня: объявлялся письмами, посылками…

В начале марта 53-го нас неожиданно всех вывели во двор. Вышел начальник лагеря и сказал, что умер Сталин. Что тут началось! Истерика, крики, рыдания. Что делать? Всех нас теперь расстреляют! Я протанцевала вальс, и все решили, что я сошла с ума…."
В Сибири у Марии появилась на свет  дочь Рада. Она родилась в тюремной больнице Степлага в Казахстане, где Капнист жила на поселении. В лагере в пустыне Джезказгана на работах в угольных рудниках беременную Марию Капнист с утра опускали в бочках на 60 метров вниз и лишь вечером поднимали наверх. С рождением Рады у Марии появился новый смысл жизни. Имя девочке Мария дала в честь героини рассказа Горького "Макар Чудра".

Отца своего Рада никогда не видела, он был инженер - Ян Волконский, из польских шляхтичей, влюблённый в Марию Ростиславовну. Позже он был расстрелян. Сама Мария Ростиславовна не очень любила говорить об этом. Лишь после ее смерти Рада нашла в документах матери фото отца.
Дочь Марии Рада ходила в детский сад при лагере. Марии уже недолго оставалось отбывать срок, но однажды она увидела, как воспитательница бьет Раду и приговаривает: "Я выбью из тебя врага народа". Мария набросилась на воспитательницу. Избила ее.
Воспитательница оказалась любовницей сотрудника НКВД. Марии Ростиславовне дали еще 10 лет. Раду отправили в детский дом.

Начались скитания Рады по детдомам, а Марии Ростиславовне помогала выжить лишь надежда на встречу с дочерью. Она провела полтора десятилетия лет в тюрьмах и лагерях на самых тяжелых работах. На рудниках, в шахтах, на лесоповале, на обжигах кирпичей... Ее избивали, выбили зубы, из красивой девушки она превратилась в сморщенную старуху. Но ее дух не был сломлен. На шахтах она спасла жизнь тридцати каторжанкам. Увидев сорвавшуюся вагонетку, которая по рельсам неслась в толпу женщин, она бросилась под неё, и потом три месяца лежала без сознания, а спасенные каторжанки сдавали кожу и кровь для её спасения.
Трагически сложилась судьба и у остальных ее братьев и сестер. Старшая сестра Марии испытаний не выдержала – умерла от разрыва сердца. Один брат утонул, второй так же попал в лагеря. Спасся от тюрем лишь один – брат графини Андрей, поменяв фамилию Капнист на Копнист.

"Семья не могла смириться с поступком моего дяди, – рассказывала Радислава Капнист. – Мария Ростиславовна же всегда с гордостью носила свою фамилию и перед смертью всегда говорила: "Ты, Радочка, одна осталась из рода Капнистов, храни его традиции".

В лагере Капнист познакомилась с Валентиной Базавлук, женщины подружились. Валентину Ивановну освободили раньше, и Мария Ростиславовна взяла с нее слово, что та разыщет ее дочь Раду и позаботится о ней. "Валентина Ивановна воспитала меня, она тоже была мне мамой, – рассказывала Рада. – Судьба круто обошлась с этой женщиной. Вышла замуж в 42 года за племянника известного художника Нестерова. Муж-архитектор зарабатывал неплохо, но любил покутить. Прогуливал все деньги, а Валентина Ивановна с дочкой бедствовали. Нервы не выдержали, решила бросить мужа и вернуться к родным в Харьков. Но благоверный не захотел ее отпускать. В свое время он учился в техникуме вместе с Берией. Воспользовавшись знакомством, муж позвонил бывшему соученику и попросил ненадолго задержать жену. Через два часа за Валентиной Ивановной пришли. Сказали, мол, ей будут вручать правительственную награду. Женщина ушла из дому в легком платьице и домой больше не вернулась. Дочке ее тогда было три месяца. Валентине Ивановне дали 10 лет, освободили через 8. Но девочка ее умерла, не дождавшись маму. Поэтому ко мне Валентина Ивановна была очень привязана. Сильно переживала, что меня отберут, когда вернулась мама. А я Марию Ростиславовну поначалу даже видеть не хотела. Наверное, так наказывала за сиротское детство. Впрочем, отдать меня маме все равно не могли – из-за справки, согласно которой Мария Капнист не имела права воспитывать ребенка. С Валентиной Ивановной я тоже не могла остаться, так как нужно было разрешение Марии Ростиславовны, которого она не давала. Так, при двух мамах, я продолжала жить в детском доме. Это длилось до тех пор, пока детдома не стали расформировывать. Хорошо помню, как меня привели в опекунский совет. Там была мама и Валентина Ивановна. Член опекунского совета, тетка огромная, чуть ли не с усами, мужским голосом говорит: "Вот, Рада, перед тобой сидит мама, которая тебя родила, но которой ты не знала. А вот тетя Валя, которая тебя растила, любила. Выбирай, с кем ты останешься". Я выбрала Валентину Ивановну. Мама резко встала и вышла. Меня послали за ней, а мне было страшно и стыдно посмотреть ей в глаза. Мария Ростиславовна сидела на ступеньках. Слез на глазах не было, но я увидела такое страдание у нее на лице! "Мама, прости", – вырвалось у меня. Тогда я впервые назвала ее мамой. Она меня обняла и сказала: "Деточка, ты все правильно сделала".
В 1958 году постановлением Верховного суда РСФСР приговор и все последующие решения по делу Марии Капнист были отменены и дело о ней прекращено за отсутствием состава преступления.

Мария Ростиславовна рассказывала: "На волю посчастливилось ехать пассажирским поездом. Зашла в туалетную комнату привести себя в порядок. Умываюсь, а из зеркала смотрит на меня незнакомая бабуся с короткой стрижкой, со сморщенным, опавшим лицом. Испугалась и выскочила в коридор, там офицер у окна, спрашивает: "Что с вами?". Я показываю на туалет - там какая-то старуха. Он открывает двери - никого. И тут я поняла: бабуся - это я. От такого страшного открытия подкосились ноги. И вот московский вокзал. Иду и думаю, как встретит меня мой друг Георгий, что скажем друг другу через столько лет. Он не узнал меня...»
В минуту отчаяния Мария Ростиславовна как-то написала: "Я испытала такие страшные лагеря, но более страшные пытки я испытала, когда встретила свою дочь, которая не хотела меня признавать".
Позже, между дочерью и матерью в отношениях произошло потепление. Рада рассказывала: "Первый раз я приехала к маме, когда мне исполнилось 15 лет, и попала на ее день рождения. Там я впервые почувствовала, что это за человек, как ее любят люди ".

После 15 лет репрессий Мария Капнист приехала в Киев. Жизнь пришлось начать с нуля. Жить было негде, и она ночевала на вокзалах, в скверах, телефонных будках. Чтобы получить хоть какие-то деньги, работала массажистом, дворником. О сцене и съемках в кино даже не мечтала. Однажды она стояла в фуфайке около касс кинотеатра, к ней подошел молодой режиссер Юрий Лысенко и со словами: "В каком фильме вы снимаетесь?" – потащил на съемочную площадку картины "Таврия".
Успех этой дебютной работы обратил на неё внимание многих режиссёров киностудии имени Довженко. Поначалу героинями Капнист становились хмурые, строгие женщины: мудрая Мануйлиха в "Олесе", селянка в ленте "Мы, двое мужчин". Переломной стала роль ведьмы Наины в киносказке Александра Птушко "Руслан и Людмила". Трудно представить другую актрису в этом хитром и страшном образе. Ей даже пришлось работать с огромным тигром.
В дальнейшем она получила известность своими характерными образами — графинь, дам, загадочных старух, ведьм, цыганок и чародеек. В "Новых приключениях янки при дворе короля Артура" она вообще исполнила сразу три роли: Фатум, рыцаря и игуменьи.

В знаменитом приключенческом фильме "Бронзовая птица" Мария Капнист предстала в образе таинственной, наводящей на ребят страх, графини. В фантастической комедии Александра Майорова "Шанс" исполнила роль великосветской дамы Милица Федоровна.
Мария Капнист никогда не сидела без дела, она нередко давала благотворительные концерты, а главное - добилась возвращения Украине из забытья имени одного из своих славных предков, писателя Василия Капниста. Было широко отмечено его 230-летие, изданы произведения поэта и даже включены в школьную программу.
Она сыграла более чем в ста двадцати художественных фильмах и создала галерею острохарактерных образов в кино.
Октябрьским вечером 1993 года, Мария Ростиславовна зашла в Дом кино и, не обнаружив в программе никакого фильма, отправилась на киностудию. Обойдя все коридоры, поговорив с коллегами и работниками студии, она собрала букет опавших осенних листьев и пошла домой. Было поздно, а Мария Ростиславовна переходила одну из самых оживленных автомагистралей Киева - проспект Победы возле киностудии им.А.П.Довженко. Она не заметила приближающийся автомобиль, и попала под его колеса. Во время лечения травм она простудилась и умерла 25 октября 1993 года в киевской больнице от осложнений.
Мария Капнист похоронена в селе Большая Обуховка, в Миргородском Районе, в окрестностях Больших Сорочинцев и Диканьки. Большая Обуховка - родовое имение поэта Владимира Капниста. Мария Капнист похоронена рядом с ним на родовом кладбище.
"В огне непоколебимые"- написано на гербе Капнистов. Мария Капнист прошла через жестокие испытания и выстояла, не посрамив своих замечательных предков.